Блог пользователя modermuseum

В фондах музея истории ТГУ хранятся альбомы с акварелями профессора кафедры палеонтологии В.А. Хахлова (1894–1972), в них представлены 34 рисунка с автографами автора.

Венедикт Андреевич Хахлов за более чем полувековую научную деятельность детально изучил ископаемую флору девонского, каменноугольного, пермского, юрского, мелового и третичного периодов на территории Сибири. По его инициативе на базе кафедры геологии были созданы самостоятельные кафедры петрографии, динамической геологии, палеонтологии. В.А. Хахлов прожил долгую, наполненную творчеством жизнь: преподавал, увлекался цветоводством, занимался живописью, занятия которой не оставил даже находясь в лагере НКВД, где в 1949–1954 гг. отбывал наказание по сфабрикованному «делу геологов».

Акварелью профессор любил писать цветы, он сам увлекался выращиванием в открытом грунте многих сортов роз. В книге «Розы в Сибири: руководство по культуре роз в открытом грунте в Сибири» (Томск, 1965г.) профессор делился опытом выращивания теплолюбивых цветов в суровом климате.

Маслом художник-любитель передавал красоту сибирских пейзажей – окрестностей Томска, Басандайки, Оби и Яи. Писал он и сюжеты с ископаемыми животными, жившими на планете миллионы лет назад. Эти масштабные картины находятся в экспозиции палеонтологического музея, который сегодня носит его имя.

В фондах музея истории ТГУ есть также альбом фотографий с выставки его картин, которая проходила в 1968 году в Палеонтологическом музее университета. Картины В.А. Хахлова неоднократно выставлялись в Томске, он охотно дарил их своим друзьям и коллегам.

В фондах Музея истории ТГУ хранится коллекция Германа Эдуардовича Иоганзена (1866−1930), профессора кафедры сравнительной анатомии и зоологии позвоночных, заведующего Зоологическим музеем Томского университета. 

Особый интерес представляет собрание открыток, включающее в себя 27 экземпляров. Многие из них поступили на адрес Зоологического музея Томского университета. На некоторых изображены виды городов: Рима, Берлина, Риги, Владивостока и др. Некоторые посвящены анималистическим сюжетам, что неудивительно, учитывая научную деятельность Германа Эдуардовича. Встречаются и необычные экземпляры. Например, в годы Первой мировой войны Г.Э. Иоганзену была прислана открытка с припиской «передать Бодо Германовичу» − его четырёхлетнему сыну, будущему профессору Томского университета. Открытка называется «На посту», на ней изображён маленький мальчик в армейской форме и с винтовкой в руках. Изображение имеет явный антивоенный посыл. 

На другой открытке можно увидеть работницу пивной, наливающую пиво из бочки в кувшин. А на другой стороне изображены тучный мужчина, пьющий из горла того самого кувшина, и его удивлённые товарищи, надеявшиеся, что часть напитка достанется и им.

Некоторые открытки не имеют подписей. Это означает, что Герман Эдуардович не получил их, а купил самостоятельно.  

Собрание открыток было передано в музей внучкой профессора Татьяной Бодовной Иоганзен вместе с архивом и другими личными вещами в 2006 году.

До недавнего времени палеонтологи думали, что в начале кембрийского периода (≈535 млн. лет назад) произошёл резкий скачок в развитии жизненных форм: по сравнению с предыдущими периодами на кембрий приходится набольшее число найденных окаменелостей. Как показали новые научные исследования, фауна докембрия тоже была разнообразна, но именно в кембрийском периоде появились первые организмы, обладающие внешним скелетом, остатки которого смогли сохраниться до наших дней.

В Палеонтологическом музее ТГУ хранится значительная коллекция таких образцов. Среди них есть отпечатки и окаменелости брахиопод – животных, похожих на двустворчатых моллюсков и ведущих придонный образ жизни. Максимальный зарегистрированный размер раковины – около 40 см, но такие гиганты встречались не часто, обычный представитель типа может уместиться на человеческой ладони.

Кстати о руках: с древнегреческого Brachiopoda можно перевести как «плеченогие». Плеч в нашем понимании у брахиопод, конечно, нет. Но есть лофофор – особый аппарат, несущий щупальца с мерцательными ресничками. Реснички создают приток воды в раковину, животное и получает, таким образом, кислород, и фильтрует воду в поисках пищи – планктона и органического детрита.

У некоторых брахиопод также есть «нога» из хрящеватой ткани, обеспечивающая прикрепление ко дну. Однако, не всем представителям типа так повезло: кто-то просто зарывается в грунт или прирастает к нему нижней створкой раковины. Как можно понять, путешествовать брахиоподы не любят.

Может быть, эта любовь к стабильности и позволила им пережить многих существ, вместе с ними когда-то населявших кембрийские океаны. Трилобитам и археоциатам, например, повезло меньше, и вживую их увидеть уже не получится. А брахиоподы – ничего, прикрепились к морскому дну, фильтруют воду. Всё как полмиллиарда лет назад.

Остатки брахиопод, хранящиеся в фондах Палеонтологического музея, были найдены в районе Балтийского моря.

Колокола привезены в Томск в конце 1870-х из города Суйдин, входившего в состав Илийского края, находившегося под контролем Российской империи. Сейчас этот населённый пункт обозначен на картах Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР как посёлок Шуйдин, расположенный на границе с Казахстаном.

В свое время колокола оповещали верующих о начале церемоний. Звонили в колокол ударами специальным молотком по его внешней поверхности. Скобы для подвешивания колоколов оформлены в виде голов двуликих обезьян с грозным выражением морд. Внешние поверхности покрыты текстами, которые рассказывают о месте и времени их изготовления. На одном из колоколов нанесен текст с обращением к высшим силам и мольбой о защите людей, пожертвовавших средства на изготовление колоколов, упоминаются имена и должности меценатов.

Колокола отличаются друг от друга размером и декоративным убранством. Средняя купольная зона одного из колоколов заполнена только иероглифическим текстом, а второго – иероглифами и изображениями цветков пиона и лотоса. В нижней части обоих колоколов отлиты символы сторон света, а на поверхности колокола, декорированного изображениями цветов, изображены также цветы и растительные побеги – знаки земли и воздушные змеи – символы стихии воздуха. Оба колокола отлиты из чугуна, первый – в 1822 году, а второй – в 1845.

Колокола попали в Музей истории, археологии и этнографии Сибири стараниями Болеслава-Артура Петровича Шостаковича, в 1877-1878 гг. представлявшего в Синьцзяне торговый дом П.В. Михайлова. Сосланный в Сибирь за участие в антиправительственных выступлениях Б.П. Шостакович был и гласным Томской городской думы, и управляющим Сибирского торгового банка, и казначеем Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества, и даже какое-то время занимал должность городской головы Иркутска.

В 1885 году Болеслав Петрович передал в Археологический музей Императорского Томского университета свою синьцзянскую коллекцию. Оба колокола представлены в постоянной экспозиции музея.

В фондах Музея истории ТГУ хранится множество предметов, связанных с личностью Валериана Владимировича Куйбышева, чьё имя носил наш университет с 1934 по 1991 год. Среди них — картина В.С. Сварога «В.В. Куйбышев за шахматами», написанная в 1932 году.

В то время Валериан Владимирович уже был членом Политбюро ЦК ВКП (б), занимал видное положение в партийной иерархии. С Томском же связан ранний этап биографии революционера: в 1909 году двадцатиоднолетний Куйбышев поступил на юридический факультет Томского университета, но не проучился там и года: зимой был отчислен за участие в деятельности РСДРП.

Василий Семёнович Сварог (Корочкин), автор картины, — выдающийся русский художник. Сварог — это псевдоним, полученный им во время учёбы в художественном училище барона Штиглица, когда экзаменатор сравнил нарисованного Корочкиным славянского бога Сварога с самим экзаменуемым. Работы Василия Семёновича хранятся в Третьяковской галерее, Русском музее, а самое большое собрание картин художника находится в Старой Руссе (более 200 работ).

В Томский университет картина поступила 6 июня 1972 года. Её передала в дар вдова В.В. Куйбышева, Ольга Андреевна Лежава-Куйбышева, чьи воспоминания о муже так же хранятся в фондах музея.

В фондах Палеонтологического музея ТГУ хранится несколько экземпляров трилобитов – представителей вымершего класса членистоногих, населявших водоёмы Земли на протяжении 300 млн. лет. Самые ранние из найденных трилобитов относятся к кембрийскому геологическому периоду (535-490 млн. лет назад).

Трилобиты получили свое название из-за тела, состоявшего из трёх долей: головы, сегментированного туловища и хвоста. Внешне они были похожи на современных мокриц. В некоторых случаях длина туловища взрослой особи могла достигать 70-80 см. Трилобиты могли похвастаться разнообразным рационом: кто-то довольствовался содержащимся в иле питательными веществами и совсем маленькими морскими обитателями, кто-то поедал других беспозвоночных, а кто-то не брезговал и собратом-трилобитом. Случаи каннибализма отчасти объясняются уязвимостью животных во время линьки: по мере роста трилобиты сбрасывали старый панцирь, уже не подходивший им по размеру, и ждали, пока затвердеет новый.  

 В период кембрия охотились на трилобитов только их сородичи. Кембрийские водоёмы не были заселены ни рыбами, ни моллюсками. Придонная среда обитания трилобитов была насыщена иловой взвесью и очень мутной, поэтому у трилобитов этого периода слабо развито зрение: оно им было просто ни к чему. Кембрий − время расцвета трилобитов.

Другое дело − ордовик (следующий период после кембрия). У трилобитов появились враги, пришлось учиться сворачиваться в клубок, чтобы никто не мог добраться своими зубами до мягкого тела; появились шипы и наросты. Развилось и зрение: вода перестала быть такой мутной, и почти слепым трилобитам кембрия пришлось приспосабливаться. Жившие в донном грунте виды отрастили себе глаза на стебельках, чтобы можно было контролировать обстановку, закопавшись в ил. 

К дальнейшим переменам, однако, трилобиты приспособиться уже не смогли и вымерли около 250 млн. лет назад. Сейчас ископаемые остатки этих существ находят по всему миру. Трилобиты, представленные на фотографиях, поступили в Томский университет из Чехии и Ленинградской области в конце XIX в.